МОСКВА, 10 декабрь 2024, Институт РУССТРАТ.

Коллапс асадовской Сирии стал, пожалуй, самым эффектным ходом конгломерата наднациональных элит из США, Британии и Израиля в глобальной шахматной партии, приз за победу в которой — мировое господство в XXI веке.

Сейчас этот коллективный игрок завершает комбинацию по ликвидации шиитской «оси сопротивления» на Ближнем Востоке, выводя из игры Иран. Но этим дело, разумеется, не кончится. Такие же многоуровневые планы заготовлены в отношении двух оставшихся препятствий на пути к доминированию — России и Китая. Начало, в виде закрытия баз РФ в Сирии, положено: не для того всё затевалось, чтобы оставить за нами стратегические позиции в Средиземном море.

Иранская комбинация началась с убийства в 2020 году по приказу Трампа командующего «Аль-Кудс» Сулеймани — проводника жёсткого курса Тегерана на сопротивление Западу. Затем последовала череда террора, венцом которой стала гибель президента Раиси. Его странная смерть не только привела на этот пост «реформатора» Пезешкиана, но и расчистила путь наверх для Моджтаба Хаменеи — выразителя интересов части иранских элит, заинтересованной в замирении с США.

Ради этого замирения Иран пошёл на отказ от годами выстраиваемой проекции силы на Ближнем Востоке, что сопровождалось небывалыми провокациями (нападение ХАМАС на Израиль) и невиданными предательствами (катастрофа «Хезболлы» в Ливане). Одновременно Иран затормозил подписание Договора о всеобъемлющем стратегическом партнёрстве с Россией.

Катастрофа в Сирии, силовой контур которой держался главным образом на КСИР, стала следующей уступкой в рамках «перегруппировки» Тегерана. Но уступкой стратегической, которая ведёт к тектоническим сдвигам на просторах Евразии от Аравии до Синьцзяна и от Йемена до Волги.

Сейчас главным ситуативным победителем в иранской многоходовке выглядит Турция. Однако её разыгравшийся аппетит уже «подрезан» американцами на курдском направлении, с пощёчиной в виде приглашения курдского командира в Сирии Мазлума Кобани на инаугурацию Трампа. И может быть перенаправлен на Кавказ, а также в Среднюю Азию в рамках собственно турецкого проекта «Великий Туран».

Среднеазиатский джихадистский «ресурс», доказавший эффективность в Сирии, готов для использования против новых целей: в Иране, в китайском Синьцзяне и, конечно, в самой Средней Азии — с очевидным прицелом на Россию, где ждут своего часа спящие ячейки исламистов. Таким образом, падение Сирии, где исламистский фактор купировался последнее десятилетие, прямо ведёт к открытию новых «горячих» фронтов на южных границах России.

Ослабление Ирана и уход России с Ближнего Востока меняют баланс сил и в Арабском мире. Монархии Залива теперь могут пойти на ревизию отношений с Москвой, что чревато сломом курса Эр-Рияда на вступление в БРИКС и закрытием важного окна параллельного импорта через ОАЭ. Охлаждение отношений между Россией и Саудовской Аравией ставит под угрозу сделку ОПЕК+. Теперь США могут попытаться повторить рейгановский трюк 1980-х годов — устроить обвал цен на нефть с целью обрушения бюджетных доходов РФ.

В целом, потеря плацдарма на Ближнем Востоке резко снижает вариативность наших действий на всём Глобальном Юге, где до сих пор в цене прямое проявление силы. Это уже грозит сломом всей конструкции, позволявшей нам три года обходить западные санкции. Под сомнение поставлены концепция БРИКС и сама идея многополярного мира, свободного от диктата Запада.

Всё эти удары противника военным, экономическим и дипломатическим кнутами будут сопровождаться подбрасыванием «пряников», склонением к «заморозкам» и «компромиссам». Причём не только на Украине, но и в общеевразийском аспекте — с перетягиванием России, как выразился Такер Карлсон, «из сферы влияния Китая обратно на Запад».

Полное удаление из игры Ирана, хаотизация Арабского мира, дестабилизация подбрюшья России, навязывание ей войны на нескольких фронтах и, наконец, разбивание связки Москвы и Пекина — таков дальнейший «план на игру» нашего противника, эндшпилем в которой стал бы слом всякого сопротивления «порядку, основанному на правилах».